Во времена Сталина отправиться в лагерь можно было просто за анекдот о вожде народа. За годы репрессий были растреляны более двух с половиной тысяч ярославцев, а сроки по политическим статьям получили 18 тысяч человек. С одним из таких политзаключенных сегодня встретился Александр Рябков.
Льва Александровича Князькова репрессировали в 1948 году. Тогда молодой студент 3 курса технологического университета возглавил нелегальный кружок, где с товарищами изучал неодобренные официальной советской наукой направления философии. Это свободомыслие и стало причиной ареста с последующим судом, который на первых порах приговорил студента к высшей мере наказания.
Лев Князьков: "На суде прокурор говорил, что заслуживает высшей меры наказания, адвокат тоже подтвердил. А после отправки уже на север, в тюрьму, приходит ко мне в камеру начальник НГБ, генерал, и говорит, Я тебя спас. Спас от высшей меры наказания."
Так Лев Александрович получил свой приговор - 10 лет лишения свободы и 3 года поражения в правах. Сначала пришлось работать на самой черновой работе, самой губительной, в шахте угольного комбината города Инты.
Лев Князьков: "Период этого времени тяжелый был, что там говорить, лучше бы его никогда не было. Тяжел период был чем - тем, что это была жизнь без надежд. Находясь там, ты понимал, что на этом все. На этом крышка. Что ты никогда в Ярославль не вернешься, никогда не увидишь ни родных, ничего."
Но в молодом студенте увидели техническую жилку и перевели в шарашку, занимавшуюся проектированием шахт. В конктрукторском бюро, вспоминает Лев Александрович, было много людей с удивительными судьбами.
Лев Князьков: "На фронте попадает в плен, из плена бежит. И он во французских партизанских отрядах сражается. Потом кончается война - ему дают срок 10 лет. Он говорит, как же я, меня же раненым. Давай, помоги написать Иосиф Виссарионычу письмо, ну я ему помог написать. После этого ответ получаем - Внимательно рассмотрели, решили пересмотреть дело и добавить еще 10 лет."
После смерти Сталина, когда Лев Александрович уже семь лет отсидел, его дело пересмотрели, и он был амнистирован. В родном технологическом доучиться не дали, как и на работе, увидев документ о реабилитации, отказали в трудоустройстве. После долгих мытарств он все-таки начал работать, да еще как. В 66-ом году получил Орден трудового красного знамени, через десять лет - второй. В 75-ом стал лауреатом госпремии, а в 88-ом получил звание Почетного химика РСФСР. Кто знает, как сложилась бы жизнь, если бы не лагеря, говорит Лев Александрович.
Лев Князьков: "Это время, о котором вспоминать трудно, но и забывать не надо. Вот так. Ведь кому как написано, неизвестно как бы оно сложилось бы ... не известно."
